— Ма-а-аленький! — Света потянулась к сильно дрожащему существу.
Громко хлопнула металлическая дверь подъезда. Щенок вздрогнул, жалобно пискнул и, зажмурившись, повёл головкой, будто подставляя её ласковой человеческой руке. По лестничной площадке, прямо над Светиной головой, прошаркали чьи-то тяжёлые ботинки. Оба, щенок и девочка, на мгновенье замерли. Но скоро холодный грязный подъезд вновь заполнила немилосердная тишина.
Света взглянула на четвероногого малыша и совсем не по-детски вздохнула:
— Как же тебя бросили такого… такую крохотулечку?
Стараясь не думать о маминых запретах, она аккуратно вытащила щенка из мрачного угла и, нежно прижав к груди, направилась к своей квартире.
— Ты пока посиди, погрейся у батареи, а я вскипячу тебе молочка, — подражая маминой интонации, проговорила Света. — Много нельзя: вдруг тебе плохо станет? Ты вон какой слабенький… малипу-у-усенький. — Она внимательно посмотрела на щенка; неожиданно защипало глаза, но девочка тут же тряхнула головой.
Через полчаса сытый, укутанный в игрушечное одеяльце, позаимствованное у куклы Лизетты, щенок дремал на Светиных коленях. Свету же одолевали мысли о том, что будет, когда мама придёт с работы и увидит это серое невзрачное существо. «Иисус, — мысленно, чтобы не разбудить щенка, обратилась она к Богу, — что же мне сказать маме, что сделать такого, чтобы она согласилась его, точнее её, ведь это же девочка, — Света едва заметно улыбнулась, — оставить у нас или хотя бы не ругала? Мама строго-настрого наказывала не приносить в дом ни животных, ни птичек, ни рыбок… Никого! Это всё потому, что мама мало зарабатывает. Вот был бы с нами папа…» — По круглой детской щёчке скатилась слеза.
Света часто плакала, оставаясь дома одна, без взрослых и без подруг. Последних у девочки не было: уж слишком странной, неразговорчивой её считали и в школе, и в церкви. А взрослых…
— Деды с бабой у меня нет, — размышляла она в такие плакательные минуты. — Точнее, есть, только очень далеко. Я их даже никогда не видела, лишь на фотографиях. Мама рассказывала, что они отказались от неё, когда она встретилась с Иисусом, а потом познакомилась с папой и полюбила его. А папа теперь на небе, ему лучше всех. А мама всё время на работе… Жалко её! Она изо всех сил старается, чтобы у нас всё было: и свет, и тепло... Вон тётя Маша, соседка напротив, не платит — и что? А то, что её от всего отключили: счётчик опломбировали и трубы какие-то перекрыли. И того мало, даже из такой квартиры выселить грозятся. А у нас всё есть. Всё, карапузик! Понимаешь? — Света ласково, едва касаясь щенячьей головки, гладила «карапузика» между ушек. — И что я скажу маме? Интересно, как поступил бы Иисус? Я в Библии читала, что Он всегда слушался Своих родителей. Слушался… Это значит, что Он не принёс бы тебя в дом. Ну… если бы родители Ему не разрешили. А с другой стороны, Господь всех любит и всем помогает. Вот если бы в Назарете была такая же холодная зима, как у нас, Иисус ни за что не бросил бы такую кроху на улице и попросил бы Иосифа и Марию оставить тебя в доме, хотя бы на время холодов. Да! Именно так поступил бы Иисус. А чтобы мама подобрела, мы сейчас с тобой искупаемся, да, маленькая? Чтобы ты была чистенькой и… и ещё симпатичнее. Моя мама очень не любит грязь, говорит, что от неё много болезней! А лечиться сейчас дорого — болеть не захочешь. Да. — С этими словами Света бережно переложила щенка с колен на диван и побежала в ванную.
— Ну что ж ты так скулишь? Я ещё и мыть-то тебя не начинала… — засмеялась Света, но её смех резко оборвался. Взгляд упёрся в покрасневшие залысины на щенячьей спинке: намокшая тонкая шёрстка послушно легла по сторонам открывшихся болезненных пятен. Девочка невольно отдёрнула руку: а вдруг это лишай?
Щенок попискивал, слабо перебирая лапками в тазу с тёплой пенной водой. Света сделала над собой усилие и добросовестно выкупала найдёныша, перебарывая обнажившуюся в ней брезгливость.
Когда девочка заворачивала щенка, то на мгновенье пожалела о том, что одеяльце, возможно, придётся выбросить: ещё неизвестно, что за болезнь прилипла к Брошенке. Именно так Света решила назвать это маленькое существо.
Девочка беспокойно елозила на диване, пытаясь угадать, что же всё-таки скажет мама, когда увидит щенка да к тому же узнает, что Брошенка больна. А ведь до маминого прихода осталось меньше получаса…
«Как? Полчаса?!» — про себя воскликнула, опомнившись, Света. Мысли, точно от взрыва, разлетелись в голове и никак не желали собираться. «Что же делать? Что же делать? — металась девочка. — Может… А может, тебя подбросить в частный дом? Там сжалятся над тобой и оставят для охраны. Ты же собака — вырастешь и станешь им дом стеречь».
Обрадовавшись такой удачной идее, Света быстро вскочила. Уже собравшись, она развернула щенка.
— О не-е-ет! — простонала Света. — Брошенка, ты совсем-совсем мокрая. Надо было тебя раньше раскрыть: ты б быстрее просохла. Ладно. Я тебя потуже укутаю и спрячу за пазуху — не замёрзнешь.
Долго или нет ходила Света по улицам близлежащего частного сектора, она не знала, да только порядком озябла. А из окон, в которые покрасневшими от холода костяшками стучала девочка, никто не выглядывал, и двери никто не открывал. Лишь четвероногие хозяева, кто злобно, кто участливо, будто сострадая просителям, отзывались из-под ворот.
— Надо туда, где собаки нет, — проговорила Света, заглядывая за пазуху. — Чтобы наверняка…
Наконец в третьем от угла доме тяжёлая почерневшая от времени и дождей калитка с протяжным скрипом поддалась на Светин толчок. Девочка заглянула во двор. Там было пусто: ни дров, ни тележек, ни каких-то других вещей, рассказывающих о привычках обитателей дома. Впрочем, может, они любят порядок, а потому и следят за двором. Вот только снег местами не убран.
Света бросила взгляд на крыльцо, к которому вела проделанная лопатой дорожка. «Ага. К крыльцу минуя όкна не пройти. И под ними не проползти: уж больно низко окна расположены, будто избушка в землю вросла. И ведь, как назло, занавески раздёрнуты…» Объясняться с хозяевами Свете не хотелось: рассказывать, зачем пришла, , уговаривать приютить Брошенку, убеждать, что она вырастет помощницей… Да и сил не осталось совсем: Света замёрзла и очень устала. К тому же небо расщедрилось на снег, густо засыпая им и без того заснеженные дома, деревья и всё остальное, а ветер порядком разбаловался, забрасывая снег за ворот и так продрогшей до костей девочке.
Потоптавшись у калитки, Света всё же решила оставить Брошенку во дворе. Едва она вытащила щенка из-за пазухи, тот сильно задрожал. Света потуже, с головой, которую Брошенка и не пыталась высунуть, обернула щенка влажным одеяльцем и опустила на мягкий снег прямо под окнами. Закрыв за собой дверь на щеколду, она пробралась в палисадник и изо всех сил постучала в окно. Спрятаться было негде, а потому, ещё раз потарабанив по толстому разукрашенному морозом стеклу, она пулей выскочила из палисадника и побежала прочь.
Забежав за угол, девочка остановилась и, выждав несколько минут, с беспокойством выглянула из укрытия. На улице совсем стемнело. Фонари скупо проливали свет на широкие, разукрашенные пролетавшим снегом улицы. Однако даже сквозь кутерьму снежинок Света чётко разглядела большую фигуру мужчины, громко распахнувшего ту самую калитку, за которой она только что оставила Брошенку. Неистово залаяла соседская собака. На её голос тут же откликнулись другие лохмато-зубатые дворовые сторожа, от чего улица наполнилась тревожной музыкой собачьего оркестра.
— Где тебя носило? — раздражённо проговорила Светина мама, встречая в дверях дочь. — В хорошую погоду на улицу не выгонишь, а тут возьмите-ка… Ох, руки-то совсем ледяные! А почему расстёгнутая? Светлана, что это такое! Давно не болела? А ну раздевайся и шагом марш в ванную отогреваться!
Света молчком выполнила мамины указания.
Весь оставшийся вечер девочка не находила себе места, все её мысли были заняты Брошенкой: как она, что с ней будет, не обидит ли её дядька-великан? И зачем она отнесла туда маляву… Эх, нужно было упросить маму оставить щеночка хотя бы до утра… Может, рассказать ей обо всём и вместе сходить проведать Брошенку? Да. Сходить. Надо сходить! Хотя что они объяснят дядьке-великану: мол, это мы подбросили щенка? А если он скажет: «Забирайте его отсюда: он больной, да и не нужна мне вовсе собака!» — что тогда? Но ведь мамочка такая добрая… А вдруг она разрешила бы ей взять Брошенку?
Света взглянула на маму. Девочка и не заметила, что вот уже несколько минут та пристально за ней наблюдает.
— Дочка, расскажи мне, что у тебя случилось? Я вижу, ты весь вечер сама не своя, — проговорила мама, поймав наконец взгляд дочери.
Свету точно ошпарили. Только сейчас она поняла, что всё могло быть иначе.
— Мама! Мамочка… — забурлила Света, словно прорвавший плотину поток. — Я сегодня Брошенку нашла, домой принесла, накормила, выкупала, а потом увидела, что у неё болячки на спине, и испугалась, что ты ругаться будешь. Испугалась и отнесла её в один дом… Там как раз не было собаки, может, дядя-великан оставит её себе, дом охранять...
— Ну раз взял щенка, то, конечно, уже не выбросит…
— Да нет! Он не брал… Я… Я оставила Брошенку так… просто…
— Как это «так просто»?
— Во дворе, на снегу. Постучала в окно и убежала, а потом выглянула из-за угла — там дядька-великан идёт и как раз к тому дому завернул. Только я думаю, не обидит ли он Брошенку? У неё же болячки, понимаешь?
— Да-а-а… — Мама с некоторой тревогой взглянула на дочь. «Прости меня, Господи, если слишком строго, без любви Твоей наказ какой дала. Прости и спаси дочку мою от малодушия. Не дай вырасти…»
Но тихую молитву матери оборвали глухие рыдания девочки.
— Ну, успокойся. Успокойся, милая, — приобняла она дочь. — Не обещаю, что оставим твою Брошенку у нас, но найти ей хозяина, конечно, надо. А может, и «великан» тот добрым окажется, как знать… Сейчас никуда не пойдём: метель вон какая, да и поздно уже слишком, а завтра с утра сходим, благо выходной. — На последнем слове мама вздохнула глубоко и устало.
Уже перед сном, согретая нежным прикосновением пухового одеяла, Света снова дала волю слезам.
— Иисус, — тихо молилась она, — пожалуйста, очень-очень Тебя прошу, пусть ей будет хорошо. Пусть ей будет хорошо! Пожа-а-алуйста…
Только тогда к девочке пришёл покой. Вытирая покрасневшие от слёз глаза, Света вздохнула и поддалась уговорам дрёмы.
Утром, едва хлопнула за ранним жильцом подъездная дверь, Света вскочила с кровати. На её удивление, мама уже не спала, разогревая на плите чайник. Однако девочка умоляюще на неё посмотрела: не сейчас. И в самом деле, до чая ли в такой момент!
На улице было тепло, впрочем только первые несколько минут, но об этом Света не думала. Она снова думала о Брошенке! Даже во сне девочка видела её молочные глазки, видела красные пятна на её худенькой спинке и как они становятся всё больше и больше, а она, Света, брезгует прикоснуться к нуждающемуся в ней существу, не торопится помочь — помазать лекарством, попросить Иисуса об исцелении…
Свернув на улицу Глинки, Света услышала знакомый собачий оркестр. Сердце защемило, и, не выдержав, она со всех ног побежала. «Мы тебя заберём! Мы тебя заберём!..» — мысленно повторяла девочка.
Ещё не добежав до дома, Света увидела распахнутую настежь калитку. Со двора раздавался громкий стук в окно, на который и подняли шум четвероногие сторожа.
Старушечий голос старался перекричать поднявшийся гвалт:
— Пашка! Просыпайся, алкаш треклятый! Слышь? Кому говорю!
Света буквально влетела в ворота. Встретившись глазами с опрятно одетой, но чем-то озлобленной бабкой, она на мгновенье замерла.
— Тебе чего, девочка? — спросила та.
Но Светин взгляд уже скользнул вниз и… с ужасом упал на снежный холмик почти у самых валенок старухи. Не помня себя, Света бросилась к её ногам. Слёзы застилали глаза девочки, а руки судорожно смахивали снег с тельца той, которую именно ей, Свете, Бог доверил накормить, обогреть, вылечить…
— Светочка, успокойся, слышишь? Успокойся. Слишком поздно… — утешала подоспевшая мама. — Простите нас… — обратилась она, как выяснилось, к соседке «великана». — Тут такое дело… щеночек замёрз до смерти… Да простит нас Господь… Извините нас…
— Э-э-э, у этого алкаша не тока щеночек измёрзнет! Сам бы не околел! То и дело наведываюсь, долблюсь к нему, ироду… Пьёт как сапожник! И ведь ума хватает двери изнутри закрыть, а печь истопить — нет! А хотя оно и к лучшему, а то, не приведи Бог, спалит всех нас: домá-то один на другом стоят. Эх, — махнула она рукой и, отвернувшись от невеликого, но всё же горя, снова во весь голос закричала: — Пашка! А Пашка! Просыпайся! Кому говорю?!
02.01.08 г.
Комментарий автора: Рассказ для взрослых.
***
"Международная христианская газета" № 1-2, 2009
Вера Новая,
Eesti, Valga
Говоря словами Яна Амоса Коменского:
"Господи Боже наш! Всё, что мы совершаем в честь имени Твоего, всё это от Твоих рук!" e-mail автора:novaya@rambler.ru сайт автора:литературный альманах
Прочитано 9594 раза. Голосов 2. Средняя оценка: 4,5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Тронуло очень глубоко. Комментарий автора: Спасибо, Наташа.
Levon
2008-05-19 18:39:59
Хороший рассказ! Чистый и светлый! Особо понравилась мысль, что собачка была поручена Свете Господом. Комментарий автора: Спасибо, Левон.
В основу этого рассказа легли реальные события...
Забытые Двери - Fylhbfyjd Gfdtk Не совсем в формат сайта.История создания такова 6долго и упорно пытался пробить рубрику "Мегаполис в печатном издании,на Родине не приняли,просил случайных знакомых передать в издания их города,но ответа не поступало,пробивался через коммерческие издания ,отчего приходилось работать сутки через день,недавно послал в листудию "Белкин " с нижеследующей исповедью:
Исповедь Фореста Гампа
Повторю телефон Димы. Не знаю настолько уж он знаменит вм вашем
> ВУЗе ,сколь себя обрисовывает...89272864201.Познакомились мы так:
> работал на заводе ,сходил с ума от первой поздней любви (в
> 22!!!года),писал на станке безграмотные стихи и брал дни в счёт отпуска для поездок на историческую Родину. Услышал ,что некто Дима Першин устраивает вечер памяти
> поэта-земляка Седова. У Александра Палыча Седова трагическая
> судьба-выкормыш А Н Калашникова ,будучи актёром ,он много колесил по
> стране ,потом оказался на Родине ,спился ,опустился до ДД на базарном
> радио ,к 40 ни семьи ,ни кола ,ни двора ,накушался таблеток ,опочил ,
> горя не выдержала старуха -мать ,выносили 2 гроба .Известности поэта
> он не сыскал и после смерти ,вспоминают лишь кучка людей. Я долго
> искал сборник этого автора ,удалось купить брачок в
> типографии. Читая ,плакал :я нал уже какие эмоции порождают подобные
> строки. Потом узнаю ,Дима устраивает литобъеденение . Сходил, не
> привычный к подобному ,чувствовал себя не в своей тарелке: какие -то
> старики обсуждают стихи о УХЕ ИЗ КОТА .Дима предложил поступать в
> Литературный ,разбередив старые раны – ведь мечтал об этом с д\с . А тут у меня начались домашние
> проблемы ,больницы. За это время сей литсоюз распался. Одного старика
> муж сей пихал в местный журнал ,со мной занимался по субботам ,пихая в
> Литературный. Группу инв-ти я не получил -не было взяток ,устроиться
> со справкой на лёгкий труд -нереально ,первая любовь не и без моей помощи поступила в медучилище и вышла замуж ,а я оказался в Церкви, где один священник посулил помощь в получении образования. В это время
> он поминал Бикмуллина (мужик пахал на мебельном комбинате ,после
> смерти выяснилось, что -академик. Вроде ,его труд защитили как
> диссертацию ,а потом издали книгой под чужим именем, вроде выпивал от
> этого, а потом сердце не выдержало.)На этом вечере познакомился с
> Лёшей Куприяновым -я давно предлагал Диме пообщаться с ним, но тот
> орал, что рабочие- быдло, мордовский эпос в зачаточном
> состоянии, православные –лукавые ,а в самиздате 90х все
> графоманы ,а я –эгоист ,фаталист и интроверт. Мнение ,что написание некрологов коммерчески выгодно меня
> коробило Раз так достал, что я читаю ненужную литературу, что я
> приволок ему кипу своих книг- Золю, Бальзака и Стельмаха "Думу о
> тебе",после чего он стал их читать. А меня познакомил С
> произведениями Саши Соколова И вот Дима, обозначающий меня
> эгоистом, интровертом ,шизофреником, достоевским и прочая заявляется ,в
> Храм, выдёргивает меня во время службы из Алтаря ,обозначает
> мракобесом, упрямым мордвином ,пугает депрессией, что Церковь меня испортит, там всех пугают адом придирается к
> обуви. потом заявляется через 3дня с думой, что мне надо в
> семинарию. Потом в день когда мне надо было уже быть в Литературном
> через общую знакомую интересовался моей судьбой .НО то что он
> отправил оказалось не добирающем положенного объёма, а он любил в моих
> строках выдёргивать любые зачатки духовного. Я заработал, послал то что сам
> хочу и как хочу -и прошёл...Тут умер священник ,отчего я не поехал в Москву после вызова из Литературного. У гроба его мы встретились с Димой , тогда ещё с косичкой. Я не поехал и после второго вызова –всё надеялся, не смотря на отсутствие возможностей ,сперва чего –то достичь. Потом мы не виделись. я полностью был в
> ауре православия -и то было самым лучшим временем моей жизни. Видел
> его редко и случайно, знал что в музыкалке ставит голос, раскручивает
> свою группу .У мызшколы советовал о снятии полдома у старухе в Пензе и устроиться педагогом ,а ещё искренне радовался,что я не испорчен Церковью .А я уже побывал в Монастыре,где не получил благословения на творчество,пытался уйти из Церкви и написал психологическую работу (www.serbin1.narod.ru ),кою, не смотря на заверения препода никуда до сих пор не пристроил, ибо это считается неугодным Богу. Раз пересёкся с ним на квартире его мамы, где он жил
> после нового развода ,он вспоминал мою обувь, из-за которой на меня не
> посмотрят девушки. Знал бы как смотрели когда в дедовых обносках
> ходил до 20 лет...Дима продолжал ставить театральные зрелища ,на которые я не ходил, т. к. чувствую себя в подобной атмосфере не в своей тарелке. А потом окончательно ушёл из Церкви ,т .к. там пытались склонить на свою сторону ,а я не хотел отрекаться от творчества. Дальше я болтался по городу. Тут предложили это место
> корреспондента , хотелось заявит о нём ,встретились Он позвонил в
> редакцию и наорал в трубку .Рассказывал о первых шагах в инете, звал
> с собой. Написанную статью он привычно потерял, написал новую .Многим
> людям рекомендовал его, да весь литгород тащил за свой счёт в сеть .Но
> у Димы ежедневно меняется мнение .Он ничего не помнит -2жена как -то
> его стабилизировала ,а сейчас некому. Ходил я каждый день в этот
> салон и рассказывал адресатам, какие проблемы не позволяют переслать
> Диме свои вирши .А б\п он и не будет. Он восстанавливал литклуб
> ,скачивал материалы ,находил идеи -он терял и забывал Пошёл потом на
> мойку .Надеясь, что пробью рубрики о таких Димах в молодёжках и буду получать гонорары
,да их порадую ,Дим этих.. После Церкви я ,вообще, долго болтался по низко оплачиваемым работёнкам ,на которые не каждый и пойдёт. Иногда я не мог даже содержать майл , не раз закрывал ящик и пользовался обычной почтой. Зряплата когда не дотягивала и до 1- 2 тысяч рублей, сшибал в Церкви, но тупо тратился на сеть ,пытаясь выйти на диаспору афророссиян и самиздатчиков 90х,что разбегались от меня как от бабайки дети. Нередко меня убеждали, что мои попытки чего –то достичь нереальны ,а я продолжал идти вперёд. Так однажды я узнал о Иноке Всеволоде и долго надеялся, что он поможет пробиться в творчестве ,что ,конечно же ,не кормит ,а разоряет, особенно когда комп недоступнее летающей тарелки. Зашивался ,звонил ему чуть не каждый день, просил передать фото
> для оформления наборщикам, не пришёл ,в салоне подготовил папку, где
> разжевал куда и что ,не пришёл .»З.Двери» вышли на Кружевах
> -предъявил ,что ничего не показывал Потом издал уже без оформления в
> Крае Городов, отнёс его маме экз ,он его потерял. После мойки оказался в Пту,выходило меньше поди даже500 в месяц .В это время переписывался с одной девчонкой ,долго и подробно. И даже пригласил в Дивеево. Но она видела это смешным и глупым, обозначала меня наивным, эгоистом, говорила ,что использую людей и что она – не цветочек аленький и согласна пойти официанткой в ночной клуб, чтоб быть честнее. Но она ,не подозревая, вернула меня в Храм, откуда я ушёл и как прихожанин. Потом, ковыряясь в церковной грядке ,я встречу девушку, что из- за проблем с трудоустройством долго отирается при Храме за паёк. Мне она западёт душевными качествами .Однажды мы долго будем стоять в подъезде, она будет рассказывать скольких ухожёров отшила ,т. к. мечтает стать монахиней, и лишь тогда я пойму насколько смешно и глупо выглядел в переписке ,которую прекратил, кстати, пытаясь в очередной раз вернуться в духовное русло. Потом стал видеть его, Диму,
> в Храме ,где он говорил ,что...в следующей жизни будет монахом. Появление его, почти лысого, спустя года три, для меня было неожиданностью. Я попросил его сканировать фото свои для Белкина, он как всегда пообещал ,потом забыл и не захотел оформлять мой текст. Так что – на прямую к нему .Просил
> оформление послать Вам, проигнорировал ,в воскресение поцапались ,а в
> понедельник подобрал меня к себе поговорить. Учил жизни ,не давал договорить ,привычно не мог выслушать ,а я был, не смотря на хроническую трезвенность ,впервые и, надеюсь , в последний раз выпимши и мне было херово –одна девчонка брала для своего сайта мои рукописи ,а теперь из не найду
> и сватал какую-то пухленькую массажистку, а у меня ,стоит увидеть на ульце ту первую любовь по –прежнему предательски ёкает сердечко ,да и согласен остаться один или привезти с отцовой деревни девчонку из неблагополучной семьи, лишь бы за писанину не стучала сковородкой по башке. Журил что я никогда не буду классиком и сам не знаю чего хочу ,что не пишу в местную
> прессу ,где за месяц дают 700 рублей. Но это не мой уровень ,и я вырос из этих штанов
